Афанасьев Г

Афанасьев Г.П.

СУБСТАНЦИАЛИЗМ – НЕ ИМЕЕТ АЛЬТЕРНАТИВЫ

( 17.11.2004. Ответ А.М. Нефедову на письмо от 05.05.04. Ответ не был отправлен)

2004

Афанасьев Г.П. Субстанциализм – не имеет альтернативы. ( 17.11.2004. Ответ А.М. Нефедову на письмо от 05.05.04. Ответ не был отправлен). – 2004, 30 с.

Представлен анализ концепции «непротиворечивого общества», предложенной А.М. Нефедовым с помощью власти природы, понимаемой им как законы естествознания.

Предлагается всем, кого интересуют объективные решения проблем общества.

Здравствуйте, Александр Михайлович!

Ранее я уже говорил вам, что вы можете найти в субстанциализме ответы на свои вопросы и внести свой существенный вклад в его развитие и освоение. К сожалению, из вашего нового письма я вижу, что вы или не читали мои работы, или не поняли главных результатов. Поэтому вы выдвигаете новые пункты своего расхождения с субстанциализмом, вместо устранения уже существующих.

ПРИРОДА

Вы исключаете из содержания понятия природы явление, которым является общество, считая, что оно не является частью природы.

В науке с античных времен применяется три понятия природы. 1. Природа как совокупность всех существующих явлений. 2. Природа как сущность или устройство явления. 3. Природа как совокупность явлений, в которых существует человек и общество. Если обратиться к исходному пониманию понятия природа, то оно вообще не имело никакого отношения к их научному содержанию и означало обозначение украшения на женской груди. Применение научных понятий природы никогда ни у кого не вызывало желания их отменить, поскольку они несут конкретное объективное содержание, необходимое для теоретических средств мышления, которое не может быть отменено без причинения огромного вреда науке, мышлению и практической деятельности человека. Например, без первого определения природы невозможно определить понятие власти природы, которая распространяется на все существующие явления, включая человека, общество и мышление. Если бы такого определения природы не было, то его пришлось бы ввести.

Наличие нескольких определений понятия природы обязывает подчеркивать то понятие, которое применяется в исследовании, если оно не является ясным из самого изложения. В субстанциализме применяется первое определение.

Ваше понимание природы, видимо, относится к третьему определению. Только в этом случае общество не является частью природы. Однако его применение в рамках субстанциализма недопустимо, поскольку в нем в понятии власти природы охватываются все без исключения существующие явления. Поэтому ваше разногласие с субстанциализмом по поводу понятия природы должно быть снято, поскольку оно возникло из-за произвольной подмены понятий.

ВЛАСТЬ ПРИРОДЫ

Нельзя согласиться с вашей позицией и по поводу отсутствия действия объективных законов природы в обществе, сляпанном по усмотрению людей, далеких от совершенного понимания.

Она возникла из-за непонимания вами содержания понятия власти природы, которое открыто и применяется в субстанциализме.

Властью природы являются обязательные условия существования всех явлений, которые одновременно являются всеобщим способом устройства и существования любого явления и его всеобщей субстанцией. Она делится на всеобщую и специальную.

Власть природы действует в полном объеме во всяком явлении, включая и общество, и независимо от того, кто сляпал это явление: гений или идиот. Ни одно из теоретических средств власти природы не отдыхает от действия в том или ином явлении. Ведь она является всеобщей субстанцией, то есть тем, без чего не существует никакое явление. Несовершенство явления, которое вызвано к существованию самой природой или действиями человека, вызывается не отсутствием действия того или иного закона власти природы, а только действием закона сохранения. Его абсолютное соблюдение возможно только для теоретических средств самой власти природы и самой природы. Для остальных явлений оно возможно только в той мере, в какой явлению удается его соблюсти с помощью собственного устройства и с помощью окружающих его явлений. Наибольшие возможности для этого имеются у явлений природы, которые обладают мышлением. Например, у человека и человеческого общества. Мышление позволяет предвидеть то, как фактически будет, реализован закон сохранения, и на основе этого предвидения скорректировать или организовать всеобщее взаимодействие явлений в пользу явления, обладающего мышлением. Но у этих же явлений появляется вместе с мышлением и чрезвычайно опасный недостаток, состоящий в том, что мышление из-за ошибок в своем процессе может не увеличить возможности сохранения человека и общества, а привести их к немедленной гибели. Избежать этой опасности можно только в результате сознательного освоения теоретических средств власти природы и безусловного их соблюдения в реализации закона сохранения по отношению к самим себе. Стремление людей соблюсти закон сохранения применительно к себе и ведет к появлению борьбы интересов, возникновению классов и классовой борьбы, проведению революций, триумфа или поражения революций, мира и войн, социальных кризисов и катастроф. Избежать всех отрицательных последствий и добиться благополучного исхода во взаимодействии всех людей можно только организовав сознательное освоение и соблюдение теоретических средств власти природы в этом взаимодействии, особенно в области, которая регулируется законами общества. Пока власть природы не была раскрыта в своем теоретическом содержании, сделать это было невозможно. Поэтому вся история человечества является историей кризисов и катастроф, а успех в ней появлялся лишь в той мере, в какой удавалось хотя бы интуитивно приблизиться к соблюдению закона сохранения. С открытием власти природы и созданием на ее основе идеологии познания и идеологии цивилизации сделать это можно практически немедленно и с высшей эффективностью.

Наличие и постоянное действие власти природы означает, что в природе, включая и общество, не может возникать никакой бедлам, о котором вы пишите. Возникает только то, что и должно возникнуть согласно власти природы. Если одни тяжести будут падать вниз, а другие подниматься вверх или оставаться на месте, в которое их поместили, то возникнет не бедлам, а будет совершено крупное научное открытие, которое будет называться управляемой гравитацией, позволяющей людям получить возможность перемещаться в пространстве без двигателей, создавать невесомые материалы и т.д. Не возникает бедлама и в социальном мире, когда люди с помощью своего мышления начинают его проектировать, строить и перестраивать. Происходит лишь то, что и должно произойти при том или ином уровне понимания содержания власти природы и путей ее применения к решению проблем общества. Тем более не стал апогеем научной глупости марксизм-ленинизм. Наоборот, он стал мощным вкладом в попытки человечества понять и применить себе во благо власть природы. Например, Маркс и Ленин, в отличие от вас, никогда не считали, что власть природы не действует в бездарно организованном обществе. Наоборот, они всегда пытались понять и раскрыть, каким образом власть природы приводит к развитию и совершенствованию общества. Провал научной перестройки общества, проведенной на основе марксизма-ленинизма, был обусловлен не ошибками Маркса и Ленина, а пренебрежением их преемников и противников к главному в их теоретических усилиях. Главным была необходимость разработки картины власти природы и применения ее к развитию социальной теории, устранению допушенных в ней ошибок. Ошибки, допущенные Марксом и Лениным, были обусловлены не сознательными нарушениями власти природы, а ограниченностью уровня развития человеческого мышления, присущего каждой исторической эпохе.

Если под бедламом вы понимаете сознательное нарушение требований власти природы, то к бедламу нужно отнести все типы общественных формаций и существовавшей в них науки, которые существовали на земле после того, как Гераклит 2,5 тысячи лет назад заявил о существовании власти природы или Логоса, который управляет всем миром. Поскольку, зная об этом, они не сделали ни одного сознательного шага к разработке, освоению и соблюдению власти природы. Апогеем же этого бедлама стали: в политической жизни общества - провозглашенные в Беловежской пуще идея независимости народов СССР и решение о прекращении его существования, а в науке – проведенное РАН и молчаливо поддержанное всей наукой России отрицание власти природы и всего, что было получено с ее помощью в субстанциализме. Эту вершину бедлама уже не сможет превзойти никто в мире, ибо она является его теоретическим пределом, выше которого ничего нет. Она же является главной опасностью, которая угрожает всему человечеству. Если человечество возьмет в основу своей жизни это опаснейшее, из всех возможных, мировоззрение, то судьба его будет аналогична судьбе СССР. Выход из этой опаснейшей ситуации только один – это немедленное признание, освоение и безусловное соблюдение всех требований власти природы, идеологии познания и идеологии цивилизации.

Как видим, ваши разногласия с субстанциализмом в оценке теоретического наследия Маркса и Ленина совершенно необоснованны. Необоснованны они по отношению к ним и с точки зрения вашего отношения к самим теоретическим средствам власти природы, известным на сегодняшний день. Маркс и Ленин, как известно скрупулезно собирали сведения о теоретических средствах власти природы, имевшихся в предшествующей им истории науки как для практического применения в решении проблем общества, так и для разработки Логики с большой буквы. Вы пока не воспользовались этим путем, хотя в субстанциализме вы имели возможность увидеть эту проблему в целом, увидеть ошибки, допущенные в решении проблемы власти природы предшествующей наукой, пути их устранения и конечный результат, который был получен в решении этой проблемы. Вы могли также высказать свою оценку теоретическим средствам власти природы и результатам ее применения к решению проблем науки и общества. Вместо этого вы собираетесь самостоятельно, не обращаясь к известному опыту, “понять ту логику, посредством которой создан природный мир. Понять её рациональность для того, чтобы оперировать этим знанием в деле построения разумного общества”.

Маркс и Ленин, как и никто до них, не решили проблему построения картины власти природы. А то предварительное теоретическое ее решение, которое сложилось у них в ходе сбора материалов, содержало грубейшие ошибки, которые привели, в конечном счете, к соответствующим ошибкам в решении проблем общества. Им никто не мог помочь ни в ходе их деятельности, ни в ходе применения их теоретических решений в практике перестройки общества.

У вас была и остается возможность опереться на помощь субстанциализма в решении всех ваших проблем. Вы, однако, считаете: “Меня не надо убеждать, чтобы я осознал власть природы, поскольку я и так пытаюсь своей теоретической деятельностью утверждать её в конкретном жизнеустройстве общества”.

Итогом этого пренебрежения стало повторение тех ошибок, которые совершили все, кто пытался до субстанциализма применить власть природы к решению проблем общества. Конечно, ваши ошибки отличаются по форме и даже по содержанию от предыдущих, но сути это не меняет.

Вы считаете, “что основной вопрос философии - вопрос о приложимости законов объективного мира к жизнеустройству общества. Поэтому я, основываясь на законе тяготения, пытаюсь спроектировать для общества и обосновать всеобщий социальный закон - закон однонаправленности интересов людей”.

Власть природы является единственным основанием для всего существующего и всеобщим критерием истины в понимании существующего и применения полученных знаний в жизни человека и общества. Следовательно, любая наука, претендующая на место теоретического основания науки и общества, должна принимать в качестве своего предмета власть природы и вытекающий из нее способ ее применения для решения проблем науки и общества. Ничто другое она в принципе не может взять в качестве своего предмета исследования. Ибо у него нет эквивалентной замены. Причем главной частью в этом предмете очевидно должна была стать сама власть природы, а потом способ ее применения.

Философия с самого начала своего возникновения объявила себя теоретическим основанием науки и общества. К тому же один из ее представителей – Гераклит первым сформулировал достаточно ясное представление о власти природы и ее значении для всего существующего. Поэтому основным вопросом философии должен был стать вопрос о власти природы и способе ее применении к решению проблем науки и общества. К сожалению, этого не произошло. Философия не назвала власть природы своим предметом ни по своему названию, ни по своему фактическому содержанию. Своим предметом она назвала мудрость, а впоследствии – первую мудрость. Власти природы в ней не нашлось места. Она даже не удостоила ее той малой чести, чтобы сформулировать более ясно, чем Гераклит, само понятие власти природы. После Гераклита власть природы лишь изредка попадала в поле зрения философов, но не столько с целью начать ее сознательную разработку, сколько в порядке поднятия ее из забвения. Содержание понятия власти природы, составляющие ее теоретические средства и способ их применения, так и остались за 2,5 тысячи лет неисследованными. Исключением стали, как уже говорилось, лишь усилия Маркса, Энгельса и Ленина, которые планировали сознательное решение этой задачи, собрали обширные материалы в этой области и даже попытались результаты их предварительного обобщения применить к решению актуальных проблем науки и общества. Философия же настолько отдалилась оттого, что должно было стать ее главным предметом, что когда этот предмет был все же разработан в субстанциализме, она объявила его вне закона. То есть фактическим предметом ее исследования стала не власть природы, а профессиональное мошенничество, поскольку, претендуя на место теоретического основания науки и общества, она не только ничего не сделала в этом направлении, мороча голову науке и обществу, но и в итоге объявила свой собственный предмет вне закона.

Таким решением философия сама поставила точку в своей истории. Если научное мошенничество перестанет пользоваться огромным спросом в обществе и если она не найдет предмета исследования, который может принести пользу обществу в позитивном решении его проблем, то история существования философии закончится навсегда. Как бы ни сложилась судьба философии дальше, она не имеет права называть себя теоретическим основанием науки и общества. Она может только претендовать на роль какой-нибудь специальной науки, которая на основе признания и применения власти природы способна разрабатывать свой предмет. Причем в этот предмет не могут входить задачи, которые являются задачами теоретического основания науки и общества. Таким основанием стал раз и навсегда субстанциализм или власть природы, которые являются синонимами и которые не могут заменить никакие дисциплины науки ни вся наука в целом, взятая без субстанциализма. Поскольку предметом науки может быть либо власть природы, либо то или иное ее частное проявление.

Все это вы могли узнать из материалов субстанциализма. Однако вы формулируете свое понимание предмета философии, игнорируя имеющийся опыт, игнорируя решение главного вопроса о власти природы:

Что является властью природы, каковы ее теоретические средства и как их применять к решению проблем науки и общества, причем не в частном случае, а в решении любой задачи?

Итогом стало ваше неверное понимание предмета «науки» - философии, претендующей на место основания науки и общества. В качестве предмета вы называете “вопрос о приложимости законов объективного мира к жизнеустройству общества”, хотя из сказанного выше ясно, что этот вопрос недопустим, поскольку все теоретические средства власти природы без исключения действуют во всем существующем, включая общество и человека, а не только в природе, в вашем узком понимании, противостоящей обществу и человеку. Собственно говоря, наличие единой власти природы является единственным основанием того, что в понятие природы должно включаться все существующее, а ваше понимание природы является только частью всеобщей природы, противостоящей обществу и человеку. Если не было бы единой власти природы и единой для всего существующего природы, то не могло быть и вашего ошибочного вопроса. Природа и общество были бы тогда различными мирами, не имеющими никаких отношений. А законы одного мира не нужно было бы применять в другом мире. Невозможно было бы даже поставить вопрос о возможности применения законов одного мира в другом мире, а тем более пытаться “оперировать этим знанием в деле построения разумного общества”.

Ваше понимание всеобщей науки было бы неверным даже в том случае, если бы вы правильно сформулировали в качестве ее предмета только его часть – вопрос о способе применения власти природы к решению проблем науки и общества. Эта часть предмета является важной, но не главной. Ведь нужно сначала выяснить, что является властью природы, а только потом решать вопрос о способе ее применения себе во благо.

Отсюда вы совершаете еще другую ошибку. Для вас законы объективного мира или природы, противостоящей обществу, и есть власть природы. Один из таких законов вы видите в законе тяготения. В качестве других законов вы в принципе можете назвать любой закон, открытый в естествознании. На основе Закона тяготения вы пытаетесь “спроектировать для общества и обосновать всеобщий социальный закон - закон однонаправленности интересов людей” и “даже введение для всего общества качественной системы оплаты” труда.

В действительности, как это открыто в субстанциализме, все законы естествознания не являются властью природы. Они являются всего лишь специальной властью природы или частным случаем проявления власти природы, которых столько, сколько существует разнообразных явлений. Любое существующее явление внешнего или социального мира есть специальная власть природы. Если мы знаем власть природы, то мы можем узнать и специальную власть природы, которой является каждое конкретное явление. А, узнав содержание специальной власти, мы можем использовать его себе во благо. Например, узнав содержание закона тяготения глубже, чем он представлен его формулой, открывшей лишь его высшую субстанцию, а не все субстанции, с помощью которых она реализуется, мы сможем получить решение управляемой гравитации со всеми вытекающими из этого возможностями для решения задач практической жизни.

Применяя власть природы к социальным явлениям, мы можем узнать содержание власти социальных явлений и получить соответственно возможность управлять социальными явлениями себе во благо. Например, построить идеал идеологии общества – идеологию цивилизации, которая является не третьим путем развития общества, а идеалом, который невозможно превзойти. Разработать в этой идеологии задачу построения идеала экономических отношений в виде нового закона стоимости. То есть сделать то, что уже сделано в субстанциализме.

Специфической особенностью специальной власти природы является то, что она может изменять свое содержание в зависимости от условий своего действия. Примерами такого рода можно назвать закон о сумме углов треугольника, закон о параллельных прямых и др. В ближайшее время таким примером может стать закон тяготения. В социальных явлениях таким примером является закон стоимости, открытый в субстанциализме.

Специфической особенностью власти природы или всеобщей власти природы является то, что она никогда не меняет своего содержания или содержания своих теоретических средств, в каких бы условиях она не проявлялась, какую бы специальную власть или конкретное явление природы мы не рассматривали.

Вопрос о том, какие законы природы входят в картину власти природы, то есть действуют для всех без исключения явлений, попадал в поле зрения Маркса, Энгельса и Ленина, но не был ими решен. Для вас он вообще не существует, поскольку он не попал в поле вашего зрения и поскольку вы исключаете из понятия природы общество и человека и игнорируете предшествующий опыт познания. Например, опыт Гераклита, который считал, что власть природы определяет судьбу всех явлений как в природе, так и обществе. Следствием этого становится другая ваша ошибка. Вы пытаетесь с помощью закона тяготения решить проблемы жизнеустройства общества, перенося его в область, где он не действует и не может действовать: в область чисто социальных явлений, не имеющих отношения к техническим средствам поддержания жизни – однонаправленность интересов людей, оплата труда. С таким же успехом вы могли бы предложить для решения социальных задач любой другой закон естествознания, любое другое явление, например свет кремлевских звезд. С таким же успехом вы могли бы предложить этот прием для решения проблем самого естествознания. Например, с помощью закона тяготения дать решения всех проблем естествознания, в которых применение закона тяготения в принципе недопустимо, поскольку он там просто не действует. С точки зрения власти природы вы пытаетесь реализовать субстанции явлений, которые вас интересуют, не с помощью частных субстанций, позволяющих это сделать, а с помощью частных субстанций, которые не позволяют это сделать в принципе. То есть, свои обвинения в бедламе и апогее научной глупости, выдвинутые против Маркса и Ленина, которых они, по названным уже причинам, совершенно не заслуживают, что, конечно, не относится к их преемникам и противникам, вы можете в значительной мере адресовать самому себе, поскольку сознательно игнорируете весь предшествующий опыт науки в понимании власти природы, а особенно высшие достижения этого опыта, представленные в субстанциализме. Понятие апогея этих обвинений к вам, конечно, не применимо, поскольку апогея достигли ученые РАН, отвергнувшие власть природы вообще, а вы такой дерзкой мысли не допускаете.

Отсутствие у вас ясности в понимании власти природы является главным источником всех ваших расхождений с субстанциализмом и предшествующим опытом науки. Если бы ваши расхождения вскрывали ошибки предшествующего опыта, их можно было бы только приветствовать. К сожалению, там, где действие вашей интуиции перестает действовать, где нужны четкие знания требований власти природы, вы можете выдвигать только ошибочные решения.

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

1. Вы считаете, что “экономические отношения в обществе являются формой системы оплаты труда”.

Действительные отношения экономических отношений и оплаты труда по их субстанциальной субординации, а не по времени происхождения легко раскрываются с помощью понятия субстанции стоимости. Без субстанции стоимости никакие экономические явления и их отношения не могут быть раскрыты, поскольку согласно власти природы субстанция явления является критерием его существования, а субстанция стоимости является критерием существования любых экономических явлений. Согласно субстанциализму субстанцией стоимости является полезность труда, заключенная в продукте труда человека. А оплата труда – это та полезность труда человека, которую он имеет право присвоить для удовлетворения своих жизненных или производственных потребностей. Следовательно, экономические отношения людей являются отношениями полезностей их труда, а оплата их труда – это частный случай экономических отношений, в которых решается вопрос о присвоении человеком полезности своего труда. То есть субординация экономических понятий, предложенная вами неверна, поскольку в субординации понятий, основанной на власти природы, она имеет другую направленность. В решении этого вопроса вы опять игнорируете предшествующий опыт. Во-первых, вы игнорируете понятие субстанции стоимости, являющейся основой понимания всех экономических явлений. Во-вторых, вы необоснованно нарушаете субординацию общих и частных понятий, в соответствии с которой понятие оплаты труда никогда не рассматривалось и не может рассматриваться как более общее понятие по отношению к понятию экономических отношений.

2. Вы считаете “необходимым, помимо прочего, введение для всего общества качественной системы оплаты ..., поскольку она эволюционно (без социальных революций и братоубийственных гражданских воин) разрешит противоречия, субъективно (!) присущие капитализму”.

В своих работах “Концепция непротиворечивого общества” и “Решение древнего вопроса собственности» на сайте www.kreml.org вы разъясняете суть качественной системы оплаты.

“Качественная мера оплаты представляет собой относительную величину – долю от качественного показателя хозяйственной деятельности - прибыли. Зарплата служащих, к примеру, будет представлять собой не оклад, как количественную меру, а должностной коэффициент от прибыли”. “ ... (разумеется, по согласованности с предпринимателями)”.

“Данная система оплаты является «открытием» нового механизма экономического развития, полностью совпадающего с целью рыночной экономики - максимализацией прибыли”.

Если предположить, что предложенная вами качественная система оплаты труда стала непротиворечивой, то есть, по вашему мнению, исключающей конфликты людей в области экономических отношений, тогда возникает ситуация, в которой на основании добытой вами научной истины предлагается одной части общества, называемой классом предпринимателей, которая до открытия вашей истины руководствовалась другими правилами экономических отношений в части оплаты труда, перейти к другим правилам оплаты труда, по которым она лишается части своей прибыли, вынужденная отдать ее тем, кто не относится к классу предпринимателей, но участвует в производстве прибыли.

Согласится ли добровольно класс предпринимателей с вашей научной истиной, даже если учесть, что вы отдаете решение вопроса о степени уменьшения прибыли в руки самому классу предпринимателей? Согласится, если норма прибыли увеличится и не согласится, если она упадет. Как быть в последнем случае? Принуждать общество к введению вашей истины или не принуждать? Вы являетесь противником насилия. Значит принуждение недопустимо. Значит, ваша концепция непротиворечивого общества имеет ограниченное применение и не устраняет полностью противоречий.

Если обратиться к вопросу о степени участия всех участников производства прибыли в ее распределении, то ваша концепция перестает работать вообще.

Вы решение этого вопроса отдаете в руки класса предпринимателей. Однако для решения этого вопроса имеется более убедительное основание, которое называется властью природы. Вы считаете себя сторонником применения власти природы, но нигде не применяете ее сознательно. Дальше интуитивной догадки о том, что все участники производства прибыли должны участвовать в ее распределении, дело у вас не пошло, хотя предшествующий опыт науки накопил солидную теоретическую базу для решения этого вопроса, а субстанциализм решил этот вопрос в полной мере. Вы, в отличие от предшествующего опыта, не ставите вопрос о субстанции стоимости как основе понимания и решения всех проблем экономических отношений. Не ставите вопрос о частной собственности всех людей на полезность своего труда. Вы не ставите вопрос о Законе стоимости как главном средстве объективного решения всех проблем экономических отношений. Вы не ставите вопрос о природе эксплуатации труда людей и способе ее устранения. Вы не ставите вопроса о том, что эксплуатация является главным источником всех экономических противоречий, поскольку из-за нее люди необоснованно лишаются принадлежащих им результатов их труда, необходимых им для поддержания и воспроизводства их жизни. Вы не ставите вопроса о способах эксплуатации. Вы не ставите вопроса о том, как с помощью власти природы решить все эти и другие проблемы общественного устройства и развития.

Эти вопросы даже не попадают в поле вашего зрения. Если бы вы попытались поставить и решить эти вопросы, что сделано в субстанциализме, то пришли бы к совершенно другим результатам.

Вы бы пришли к ряду выводов:

Что эксплуатация труда существует, а проблема ее устранения не была решена ни в марксизме, ни в антимарксизме. Что она была решена только в субстанциализме и только благодаря разработке первой картины власти природы. Что включение в распределение прибыли всех участников ее производства может устранить при определенных условиях экономические противоречия, но не потому, что оно заинтересовывает людей в ее производстве, а потому, что оно является одним из способов, направленных на устранение эксплуатации. Что определение всех участников, между которыми должна распределяться прибыль, а также определение пропорций ее распределения, должны проводится на основе закона стоимости, а не на основе согласования решений этих вопросов с предпринимателями или еще с кем-нибудь. Только власть природы может быть критерием истины, а отдавать судьбу людей которых эксплуатируют в руки эксплуататоров, значит, отдавать судьбу людей, которых обворовали, в руки воров. Они, конечно, пойдут навстречу своим жертвам, чтобы заинтересовать курицу, несущую золотые яйца, нести их чаще, чтобы она несла яйца три и более раз в день. Они выделят ей несколько зерен хлеба насущного, а взамен получат ускоренное производство золотых яиц. Процесс этот отодвинет момент разрешения противоречия, но не устранит его в принципе. Как только курица вместо куриного мышления воспользуется человеческим мышлением и поумнеет настолько, что сможет уяснить, что ее просто обворовывают, противоречие вновь возникнет с новой силой. Для его разрешения потребуется либо новый обман, либо устранение противоречия в принципе.

Что вопрос о распределении прибыли между участниками ее производства рассматривался в науке неоднократно и задолго до вашей версии его решения. Он рассматривался всякий раз, когда возникал вопрос о законе стоимости, его содержании, истинности или ошибочности, соблюдении или нарушении. Например, одно из решений дано Марксом. Из-за ошибок в понимании субстанции стоимости и закона стоимости он дал ошибочное решение, согласно которому вся прибыль от общественного производства должна распределяться на нужды всего общества, а не каждому участнику ее производства. Другим примером является решение о введении премии по итогам социалистического соревнования, принятое в ходе практического строительства социализма. Это решение откорректировало решение Маркса, но не устранило его ошибочных представлений.

Что помимо исключения людей из участия в присвоении части прибыли, в производстве которой они участвовали, имеется масса способов эксплуатации, не связанных с присвоением прибыли. Примерами могут быть монополия производства, применение процессов создания положительной и отрицательной стоимости, в которых положительная стоимость достается одним, а отрицательная покрывается другими.

Что целью рынка или рыночной экономики не является, как вы считаете, максимализация прибыли. Ибо рынок не может породить полезность труда. Полезность труда может породить только сам труд и больше ничто. И необходима она человеку и обществу, как и ее максимизация, только для удовлетворения жизненных потребностей, возникающих у людей в зависимости от развития их сознания и понимания своих насущных потребностей. То есть полезность труда и ее максимизация являются целью только человека и общества. Никакого другого назначения они не могут иметь. А непротиворечивое или не криминальное достижение полезности труда и ее возрастания достигается только с помощью открытия и освоения человеком тайн природы, способов своего сохранения и воспроизводства, созданием и развитием производительных сил. Причем желание или отсутствие желания у людей максимизировать полезность своего труда не может быть источником противоречий общества, если они не претендуют повысить или сохранить полезность своего труда с помощью эксплуатации.

Рынок не может иметь цели. Цели могут иметь только мыслящие существа, к которым в первую очередь относятся люди и общество. Рынок может выполнять только то или иное назначение в достижении целей людей. В вопросах экономических отношений рынок выполняет единственное назначение, которое является его высшей субстанцией, без которой он не существует. Этим назначением является соизмерение полезностей труда, которыми люди обмениваются для удовлетворения своих жизненных потребностей. Он может только измерить полезность труда, и ничего больше, да и то только между полезностями различного совокупного труда, а не между полезностями каждого конкретного индивидуального труда.

Что максимизация прибыли и полезности труда происходит не благодаря рынку, рыночной экономике, рыночным отношениям, а благодаря тому, что при рыночных отношениях отдельная часть людей может воспользоваться своим правом частной собственности на полезность своего труда. Эта возможность вынуждает их в своей целесообразной деятельности учитывать объективные результаты измерения полезности своего труда, исключать производство ненужных людям потребительных стоимостей, исключать труд во имя труда.

Что, к сожалению, эта возможность при определенных условиях позволяет им присвоить с помощью эксплуатации значительную часть полезности чужого труда, приобретя с ее помощью, не обусловленные полезностью их собственного труда, значительные дополнительные возможности сохранения и воспроизводства своей жизни.

Что эксплуатация, хотя она и происходит при рыночных отношениях, ведет не к максимилизации прибыли в рамках общества, а к резкому ее снижению и порождению опасных социальных конфликтов.

Что эксплуатация происходит не благодаря рынку и праву частной собственности, а из-за нарушения функций рынка и права частной собственности на полезность своего труда у тех людей, которых эксплуатируют.

Что нарушение права частной собственности становится возможным из-за того, что рынок, вопреки его действительной функции, наделен правами единственного и достаточного основания для измерения полезности труда, а другие инструменты измерения полезности труда, вытекающие из права частной собственности и понятия полезности труда, остаются неиспользованными и даже неизвестными. Известными они стали только в субстанциализме.

Что эксплуатация происходит не только при рыночных отношениях, но и при их отсутствии, как в социализме. Социализм не стал и не мог стать обществом без эксплуатации, поскольку он, по сути, остался капитализмом. Его отличием от капитализма, который он стремился заменить, стало то, что он превратился в государственный капитализм, в отличие от первого, который был частнопредпринимательским капитализмом. Это отличие изменило свойства капитализма в части эффективности производства, но не устранило существенного признака капитализма – эксплуатации. Государственный капитализм – социализм приобрел невиданные прежде возможности концентрации средств производства и направления их для реализации любых целей. Но он утратил в значительной мере способность к целесообразной деятельности. В. Ленин понимал в определенной мере это новое состояние капитализма: “Социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия”. Видимо это обстоятельство заставило его искать путь устранения пороков государственного капитализма и ввести НЭП в качестве одного из возможных решений этой проблемы.

Что устранение эксплуатации возможно только путем открытия и освоения всех объективных инструментов измерения полезности труда, которые впервые представлены в новом законе стоимости, открытом с помощью власти природы. Без соблюдения этого закона устранение экономических противоречий невозможно. Например, распределение прибыли между всеми участниками ее производства по согласованию с предпринимателями, приведет не к устранению противоречия, а к его углублению, за счет того, что степень эксплуатации резко вырастет. Этот прием не может привести к успеху нигде, в том числе и в попытке сохранить монополию производства как важного средства повышения эффективности производства. Монополия производства может и должна сохраняться только при соблюдении закона стоимости. В противном случае, особенно при распределении части прибыли по согласованию с предпринимателями, она становится высшим источником прибыли или высшим способом эксплуатации людей.

Что дальнейшая максимизация полезности труда людей и общества возможна только при учете всех средств объективного измерения полезности труда, позволяющем привлечь всех людей к сохранению и воспроизводству своей жизни только с помощью полезности своего труда, а не с помощью эксплуатации.

Что устранение эксплуатации является мощным источником максимизации полезности труда и целесообразной деятельности общества.

Что главным источником максимизации полезности труда человека и общества всегда был и останется навсегда только путь освоения власти природы и применения ее себе во благо.

Что открытие и освоение инструментов измерения полезности труда, представленных в законе стоимости и позволяющих исключить нецелесообразную деятельность людей, эксплуатацию труда и порожденные ею конфликты и катастрофы, является лишь одним из частных источников этого пути, который будет рано или поздно полностью исчерпан, как и всякий другой открытый уже конкретный источник повышения полезности труда. Но новые конкретные источники на этом пути остаются неисчерпаемыми. Их открытие и освоение и будет источником постоянного роста полезности труда человека до уровня, который ему требуется.

Рассмотрев две ваши позиции по экономическим отношениям, обозначенные в письме, нельзя не сказать несколько слов по позиции, обозначенной в работе «Совершенная рыночная экономика» на сайте www.kreml.org.

3. Вы считаете, что “Рабочая сила не является товаром. Рабочая сила не продукт труда, предлагаемый рынку с целью его приобретения, использования или потребления. Стоимость способности рабочего к труду не определяется общественно необходимым трудом. А если рабочий разбогатеет, станет сам собственником и работодателем. Во что трансформируется его «товар»? Кому будет продавать частный собственник на рынке труда свою превращённую способность к труду? Она перестанет быть товаром? Парадокс, однако. Мистические метаморфозы чужды объективной науке, характерны только лженаукам, одной из которых является экономическое учение Маркса. Маркс ошибочно утоварил рабочую силу, а вместе с ним и рабочего. И заслуживает того, что бы общество его унасекомило”.

Представленные здесь решения опять являются результатом пренебрежения к положительному опыту экономической теории.

«Рабочая сила не является товаром. Рабочая сила не продукт труда, предлагаемый рынку с целью его приобретения, использования или потребления». Это верно, но до тех пор пока рабочая сила не выносится на рынок и не находит своего покупателя. На рынке она становится товаром и к ней применимы все вопросы экономического исследования, которые применимы к любому другому товару. Более того, к ней применимы особые вопросы экономического исследования, порожденные тем, что товаром является рабочая сила, которые не применимы ко всем другим видам товаров на рынке.

Товаром не может быть то, что не является продуктом труда. Не является исключением и рабочая сила. Она производится трудом своих родителей, а в наше время может быть произведена и трудом генной инженерии. И производится рабочая сила именно для приобретения, использования или потребления, иначе эта рабочая сила не способна будет поддержать ни свое существование, ни существование своих родителей, ни воспроизводство своей жизни в своих детях. Конечно, к рабочей силе все это применимо с учетом специфических особенностей этого товара, которые не позволяют применить к нему все то, что можно применить к неодушевленному товару.

«Стоимость способности рабочего к труду не определяется общественно необходимым трудом». Это утверждение верно, но из него не следует, что вы его обосновали, знаете, как это сделать, и знаете, как определяется стоимость способности рабочего к труду. Раз уж вы обратились к вопросу стоимости, то должны были заметить, что без признания рабочей силы или труда рабочей силы товаром к ним неприменим вопрос о их стоимости. Ведь не став товаром они никогда не получат и стоимостную оценку.

Если рабочий разбогатеет, станет сам собственником и работодателем, то в этом случае рабочая сила перестает быть товаром. Она становится покупателем товаров. Никакого пародокса и мистики здесь нет. Все происходит в соотвествии с содержанием понятия товар.

Из сказанного выше ясно: ваши обвинения экономического учения Маркса в лженауке необоснованы. Оно ошибочно, но не лженаука. К лженауке нужно относить все теории, которые сознательно игнорируют власть природы, либо понимают под ней все, что не является властью природы. К лженауке ближе подходит ваша теория. Маркс в своей теории применяет понятие субстанции явления, являющееся ключевым теоретическим средством власти природы, и субстанции стоимости, являющееся ключевым теоретическим средством экономической теории, вы о них никогда даже не вспоминаете. Маркс позаимствовал у Аристотеля понятие субстанции явления, не подвергнув его проверке. В итоге неправильно определил понятие субстанции стоимости, неверно решил проблемы экономической теории. Но эти ошибки были на поверхности. Любой исследователь, который внимательно отнесся бы к исходным теоретическим средствам марксизма, неизбежно должен был их увидеть и попытаться устранить. Это было сделано в субстанциализме и привело к рождению принципиально новых решений вечных проблем науки и общества. Вы этого не сделали. В итоге стали совершать ошибки, которых у Маркса не было.

Что касается проведенного Марксом отоваривания рабочей силы и рабочего, то здесь вообще нет ошибки. Ошибка Маркса в этом вопросе не в том, что он отоварил рабочую силу, а в том, что он отказался от отоваривания труда рабочей силы, посчитав, что только рабочая сила является товаром, а ее труд не является товаром и не имеет стоимости. Правда в этом решении он не был уверен и допускал его ошибочность.

И труд рабочей силы и рабочая сила являются товаром при определенных условиях, определенных содержанием понятия товар. Причем труд рабочей силы и рабочая сила – это синонимы одного и того же товара. Конечно это верно только в рамках экономических отношений. За пределами экономических отношений это разные понятия.

Что касается вашего призыва, чтобы общество унасекомило Маркса, то его можно рассматривать только как злостное хулиганство, недостойное человека, который пытается найти истину в решении экономических отношений. Этим призывом вы сами себя унасекомили. А Маркс как был титаном мысли, так им и остался, хотя его теоретические представления оказались ошибочными и не полежат практическому применению. Его ошибки оказались достойными открытию, поскольку они оказались ошибками, которые вплотную подводят к совершению настоящего открытия, которое не может совершить только ленивый или амбициозный противник Маркса, которым вы и оказались.

При внимательном исследовании Маркса, вы могли получить все то, что получено в субстанциализме. Например, изменить содержание понятия субстанции стоимости с количества труда на полезность труда. Дать определение полезности труда и способа ее измерения, основанного на власти природы, на новом законе стоимости, а не на согласовании между жертвами воров и ворами.

Ваша позиция привела вас к решениям. которые не могут быть получены с помощью власти природы. В этой же работе вы утверждаете:

“Основным принципом «управления» должно быть согласование”.

“В цивилизованном обществе доминирующим принципом распределения является принцип «ОТ КАЖДОГО – ПО СТАРАНИЯМ, КАЖДОМУ – ПО РЕЗУЛЬТАТАМ»”.

На основе власти природы в идеологии цивилизации получены совершенно другие решения.

Все решения идеологии цивилизации и основанного на ней общества должны соответствовать требованитям власти природы.

В цивилизованном обществе главным принципом распределения является принцип «От каждого - по способностям, каждому - по потребностям, но в пределах полезности труда каждого человека и возможностей социальной благотворительности общества».

ВЛАСТЬ ПРИРОДЫ – КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ

Для решения с помощью власти природы всех возможных вопросов общественных отношений, а не только экономических, совершенно не требуется согласие ни класса предпринимателей, ни класса эксплуатируемых ими людей, ни государственной власти, ни всего общества. Согласование необходимо, но не с перечисленными субъектами общества, взятыми порознь или вместе, а только с властью природы, с критериями истины, которые она содержит в своих теоретических средствах. Подобно тому, как в решении арифметических задач необходимо согласование с таблицей умножения, а не с теми или иными людьми, решающими арифметические задачи.

Вы не замечаете, что единственным объективным источником всех без исключения, а не только экономических, противоречий в обществе является нарушение власти природы при реализации закона сохранения. Что для устранения всех противоречий необходимо знание власти природы и умение ее применять к решению конкретных задач. А полученные результаты должны применяться без наличия у кого-либо права их отрицания. Подобно тому, как для решения арифметических задач необходимо знание таблицы умножения, умения ее пользоваться и недопустимо отрицание полученных результатов. Что в случае появления каких-либо попыток отрицания этих результатов, они должны пресекаться всеми имеющимися в распоряжении общества средствами. Насилие в защите этих результатов не только допустимо, но и принципиально необходимо во избежание всеобщей и внезапной катастрофы, вплоть до гибели всего человечества. Ибо не люди устанавливают правила устранения противоречий и катастроф, а власть природы и ничто больше. Власть природы царит во всей природе, а не власть отдельного человека, народа, государства или всего человечества. Люди могут только познать эти правила и применить их себе во благо или во вред. Попытки отвергнуть насилие для защиты результатов применения власти природы во благо людям должны рассматриваться, как попытки отрицания необходимости борьбы с фашизмом, терроризмом, коррупцией, воровством в законе и вне закона и т.д.

Решения всех проблем общества с помощью соблюдения власти природы являются идеалом их решения, исключающим объективную основу возникновения противоречий в обществе. Реализация этого идеала, путем устранения всех нарушений власти природы, возведенных в ранг общественного закона, не сделает общество свободным от противоречий. Оно лишь устранит главные противоречия, угрожающие жизни всего человечества. Противоречия более низкого уровня опасности останутся и еще долго будут служить источником многих негативных явлений. Они будут порождаться родимыми пятнами прошлого, к которым относятся: отсутствие у людей знаний теоретических средств власти природы, умения ими пользоваться во благо себе и не во вред другим. Разный уровень развития интеллекта, множество предрассудков и традиций. Сознательное нарушение власти природы, во имя получения незаслуженных, в соответствие с полезностью труда, благ и привилегий.

Успех в борьбе с источниками этих противоречий, как и с источниками главных и самых опасных противоречий зависит от того, какой путь выберет общество: путь революций или эволюций. Первый путь позволяет решить все проблемы практически немедленно. Он гарантирует человечеству выживание и благополучие. Второй путь, несомненно, растянется на миллионы лет, если общество само себя не уничтожит раньше. Ведь угроза социальных конфликтов и катастроф – это не некая мифическая угроза, это реальная угроза, которая порождена действиями людей, бесцеремонно нарушающими требования власти природы, которая неизбежно воспроизводится и будет воспроизводиться, пока лидеры общества относятся к его судьбе, к решению ключевых проблем его жизни с такой же легкостью, с какой они решают вопросы повседневного быта, например, что им завтракать, обедать и т.д. Примеров такого рода в любом веке истории человечества более чем достаточно. Примеры самого опасного проявления пренебрежения властью природы представлены в ХХ веке. Если не произойдет революционного изменения отношения к власти природы, то тенденция нарастания опасности последствий, очевидно, завершится самоуничтожением человечества.

В природе, противостоящей обществу и человеку, есть противоречия. Поскольку наличие или отсутствие противоречия определяется с помощью закона сохранения, то есть с помощью власти природы, а не наших произвольных представлений об этом вопросе. Согласно этому закону любое явление стремится себя сохранить, но способно это сделать только в той мере, в какой ему удается соблюсти требования власти природы в отношении своей высшей субстанции. Отсюда противоречие может быть определено как разрыв между фактическими возможностями и фактическими потребностями явления в сохранении своего существования. Разрыв этот возникает в результате всеобщей связи явлений, ведущей к их изменению. Если противоречие возникает и не может быть устранено, то судьба явления будет предопределена, вплоть до его исчезновения из числа существующих явлений. Конечные результаты определяются действиями власти природы.

Закон сохранения распространяется на все без исключения явления природы и общества. Распространяется он и на явление, которое называется властью природы. Всеобщий характер действия закона сохранения означает, что противоречия присущи всем явлениям природы, включая человека и общество. Единственное исключение составляет только власть природы, поскольку закон сохранения по отношению к ней соблюдается всегда, как бы не изменялись условия ее существования. То есть власть природы не подвержена противоречиям и ей нет необходимости заботиться об устранения противоречия между необходимостью и возможностью своего сохранения. Она остается неизменной всегда, как бы не изменялись в результате всеобщей связи все явления природы, в которых она реализуется.

Каждое явление природы, не имеющее мышления, не может предвидеть возникновение противоречия и его последствий для него. Оно не может организовать связь явлений, в которой оно участвует, в направлении устранения противоречия и своего сохранения. Оно в процессе всеобщей связи вынуждено довольствоваться теми возможностями, которые имеет в результате своего возникновения.

Человек и общество, обладающие мышлением, могут предвидеть последствия и воспользоваться этим предвидением во имя своего блага. Более того, они должны в обязательном порядке воспользоваться этим знанием. Ведь власть природы не перестала действовать оттого, что у человека и общества появилось мышление. Конечный результат определится в строгом соответствии с властью природы. А ей также безразлично, что произойдет с человеком и обществом, обладающими мышлением, как и с явлениями, которые не обладают мышлением. Ведь она не является неким мировым разумом, который может проявить сочувствие мыслящим субстанциям. Но конечный результат всеобщего взаимодействия может быть изменен в пользу человека и общества с помощью их мышления. Если они не воспользуются мышлением себе во благо, то противоречие между возможностью и потребностями собственного сохранения реализуются в полном объеме, без приобретения каких-либо положительных результатов. Если они воспользуются своим мышлением, но совершат при этом нарушения власти природы, то вместо устранения противоречия они могут довести его до катастрофического разрешения.

Поэтому смысл требования по устранению противоречий в социальных отношениях может означать только одно – безусловное соблюдение требований власти природы во имя собственного благополучия, а ни в коем случае не отказ от этого требования, как это вынуждено происходит в мире явлений, не обладающих мышлением, в котором нет мышления, но и нет возможности своего преимущественного сохранения. Поэтому любые попытки построить общество по принципам, якобы непротиворечивых отношений явлений природы, противостоящей человеку и обществу, могут быть не способом построения непротиворечивого и благополучного общества, в котором нет насилия, гражданских и других войн, а способом, лишающим человека и общество объективного сознания и мышления, превращающим жизнь человека и общества в ад и бедлам по отношению к их собственному сохранению, в котором они, как и все явления природы, не обладающие мышлением, ничего не могут предпринять для своего благополучия и являются игрушкой в руках всеобщей связи. А поскольку при этом человек и общество лишаются только объективного сознания и мышления, а все остальные его разновидности сохраняются и продолжают управлять поведением людей и общества, то опасные последствия приобретают высшее значение для всего человеческого общества.

Смысл противоречия в природе, противостоящей человеку и обществу – это противоречие отношений природных явлений, в которых судьбы всех явлений не могут быть решены ими самими с каким-либо преимуществом для их сохранения.

Смысл противоречия в социальном мире – это противоречие отношений социальных явлений, в которых судьбы людей и общества могут и должны быть решены ими самими с каким-либо преимуществом для сохранения и воспроизводства жизни людей. Противоречие это должно устраняться в обязательном порядке, какие бы силы не были против его устранения.

Социальные противоречия, в отличие от остальных противоречий, делятся на объективные и субъективные. Это деление обусловлено тем, что будет приниматься в качестве критерия истины. Ведь для раскрытия картины противоречия необходимы критерии истины для формирования идеала какого-либо решения, с которым можно сопоставить фактически существующее решение этого же вопроса.

Объективные противоречия - это противоречия, которые могут быть определены только с помощью власти природы, понимаемой как обязательные условия существования всех явлений. Основой их раскрытия и устранения является объективный субстанциализм.

Субъективные противоречия - это противоречия, в которых вместо власти природы или под ее названием может применяться произвольное мировоззрение. Например, философия, диалектика, логика, материализм, идеализм, механицизм, физикализм и т.д. Основой их раскрытия или порождения и устранения является субъективный субстанциализм, то есть субстанциализм, в котором нарушены те или иные требования власти природы. Устранение субъективного противоречия в рамках субъективного субстанциализма не может устранить содержащегося в нем объективного противоречия. Наоборот оно может резко обострить его и привести общество к катастрофе. Для реального устранения субъективного и объективного противоречия необходимо, прежде всего, устранить субъективный субстанциализм. Ярким примером необходимости такого шага является рассмотренная версия качественной оплаты труда. Она не может устранить эксплуатацию труда, которая является объективным противоречием, содержащимся в субъективном противоречии, для устранения которого придумана качественная оплата труда. Объективным источником возникновения идеи распределения прибыли между всеми участниками ее производства является эксплуатация труда, а не субъективное стремления объединить на основе закона тяготения интересы людей в производстве прибыли. Закон тяготения здесь вообще - инородное явление, которое никакой роли не играет ни в определении субъективного, ни в определении объективного противоречия. Всемирное тяготение не управляет процессом образования понятий и оперирования ими в решении задач жизни человека. Этим процессом управляют только обязательные условия существования явлений и ничто больше. В полной мере это относится и к образованию понятий, непосредственно относящихся к области действия закона тяготения. Однонаправленность интересов людей базируется на законе сохранения, а не на законе тяготения. Пока это обстоятельство не будет понято, пока закон тяготения не будет исключен из концепции распределения прибыли и пока в основание концепции не будет принято ее объективное основание, заключающееся в понятиях - субстанция стоимости, закон стоимости, эксплуатация и т.д., позитивное продвижение в устранении опасного экономического противоречия будет невозможно, хотя идея распределения прибыли содержит объективный момент, нуждающийся в объективном осмыслении и развитии. Без этого объективного основания идея распределения прибыли остается просто догадкой, которая уже не раз возникала в науке, а ее лучшее развитие в направлении получения практического решения экономических проблем может сводиться к распределению прибыли либо по согласованию с эксплуататорами, либо по согласованию с эксплуатируемыми. Оба варианта далеки от истины и неизбежно ведут общество к опасным противоречиям и угрозе самоуничтожения.

Решение вопроса об устранении противоречий в обществе не может обойтись без введения и практического применения других социальных понятий как класс, классовая борьба, силовое решение проблем устранения противоречий. Для устранения социальных противоречий, то есть устранения нарушений требований власти природы в сохранении людей и общества, возможен мирный вариант, но только в том случае, когда господствующее сознание добровольно признает требования власти природы по научной перестройке общества и начнет немедленно или в кратчайшие сроки их реализовывать в практической жизни. Эволюционный путь устранения социальных противоречий, у которых раскрыта природа противоречия и конкретный путь их устранения, недопустим. Поскольку социальное противоречие всегда порождается нарушением власти природы, а оно является криминалом в отношении сохранения и воспроизводства жизни людей. Эволюция пригодна только для людей, которые не являются жертвами противоречия или, более того, находят в противоречии источник своего привилегированного положения в обществе. Криминал должен быть устранен немедленно, если для этого имеются все главные решения. В противном случае силовой вариант неизбежен, и его нельзя остановить никакими заклинаниями против него, никакими заявлениями о возможности эволюционного устранения противоречия, поскольку сохранение жизни и благополучия людей и общества невозможно без устранения противоречия. Силовое решение проблемы будет применено и применяться всякий раз, когда господствующее сознание не захочет мирного решения проблемы. То есть главным виновником силовых решений в устранении противоречий в борьбе людей за свои права всегда является господствующее сознание, а не наука, раскрывшая противоречие, или жертвы противоречия, которые не хотят дальше терпеть произвол по отношению к своим правам.

Силовое решение будет применяться до тех пор, пока противоречие не будет устранено, а господствующее сознание не будет приведено в такое отношение с обществом, когда оно в принципе не посмеет, ни в какой форме, игнорировать основания целесообразной деятельности людей, которыми является власть природы и ничто больше.

В силовой борьбе за истину, если она будет вынуждена бездействием или неправильными действиями господствующего сознания, главной опорой для продвижения истины в жизнь, несомненно, является класс эксплуатируемых, поскольку он объединяет в своих рядах большую часть населения общества и является наиболее заинтересованным в разрешении социальных противоречий. Ему нечего терять, кроме своих цепей, а классу эксплуататоров есть что терять. Он потеряют возможность присваивать без эквивалента полезность чужого труда.

Различное отношение к истине со стороны класса эксплуататоров и класса эксплуатируемых делает правомерным и утверждение, что истина – партийна и классова, если в этом утверждении понятие партии и класса не выходит за пределы понимания их как социальной опоры истины, которую они поддерживают. Но это утверждение совершенно недопустимо, если партия и класс становятся критериями истины, присваивают себе право решать, что истинно, а что нет? Критерием истины является только власть природы, ее теоретические средства. Если это главное условие нарушается партиями и классами, то любая классовая борьба из борьбы за истину автоматически превращается в борьбу за господство в обществе, проходит с огромными жертвами борющихся сторон, а в итоге заканчивается поражением тех объективных идеалов, за которые началась борьба. Эта борьба становится бесконечной, поскольку она ведет к уходу от истины. Остановить ее может только либо восстановление власти природы в качестве высшего арбитра всех действий людей, либо полное самоуничтожение борющихся сторон. Отсюда ясно, что и классу эксплуататоров есть что терять. По большему счету он может потерять не только право присвоения без эквивалента чужой собственности, но и саму свою жизнь. Поэтому и классу эксплуататоров, и классу эксплуатируемых во избежание взаимного уничтожения остается только один путь – путь признания и безусловного соблюдения власти природы в решении любых существующих между ними противоречий с достижением, в конечном счете, такого состояния их отношений, в котором можно будет заявить: эксплуатация устранена, а классы эксплуататоров и эксплуатируемых перестали существовать.

Краткая картина возможности и необходимости силового претворения объективной истины в жизнь общества позволяет увидеть несостоятельность новых обвинений, выдвинутых против Маркса.

“Ошибочность «учения» Маркса в том, что он предложил силовой или, другими словами, кровавый и неэффективный вариант разрешения наличных и надуманных противоречий. Его метод совершенно антинаучный, логически примитивный. Закон классовой борьбы - чушь, придуманная Марксом. Классовая борьба является признаком ошибочности социального мира. Капитализм, вопреки Марксу, можно реформировать”.

Обвинения Маркса – это не результат того, что он заслуживает их согласно своим теоретическим решениям. У него были, безусловно, чрезвычайно серьезные теоретические ошибки, но не в части силового решения устранения противоречий и не в части отрицания объективных критериев истины, хотя по отношению к ним он не всегда был последователен и допускал подмену объективных критериев истины истиной класса. Все его ошибки были порождены неправильным пониманием власти природы. С помощью решения проблемы власти природы, которую он собирался сам решить, все их можно было выявить и устранить. К сожалению, этого не было сделано ни его преемниками, ни его противниками и обвинителями абсолютно ни в чем, даже в настоящий момент, что видно, например, из сказанного выше. Маркс не был примитивным, а его закон классовой борьбы не был чушью. Все эти обвинения являются результатом того, что все его обвинители стоят в теоретическом мышлении на много порядков ниже. Поэтому, то, что истинно в одной теоретической системе, в другой, в которой с властью природы нет никакой ясности, или она вообще сознательно отвергается, кажется неверным и преступным. В действительности, все эти обвинения направлены в первую очередь против самих обвинителей.

Когда какой-либо ученый находит истину в решении важнейших проблем общества, он естественно предлагает ее обществу для практического применения. Персональная ответственность за применение новой истины лежит на господствующем общественном сознании, представленном официальной наукой и государственной властью. В случае необоснованного отказа в применении новой истины ученый может и, в принципе, должен предпринять шаги по устранению этого необоснованного решения. Ведь всякое игнорирование истины в решении социальных проблем является криминалом, опасным для жизни общества. Одним из возможных решений этой проблемы может стать обращение к помощи той части общества, которая оказывается наиболее заинтересованной в реализации этой истины. Воспользоваться этой помощью можно только одним путем, организовав общество в защиту этой истины и ее официального признания либо с помощью демократических процедур общества, если они имеются, или с помощью революции, если демократичный способ решения проблемы невозможен. Так должен поступить каждый честный и смелый ученый. Так собственно и поступил сначала Маркс, а затем Ленин. Можно ли за это обвинять их в преступлении? Очевидно, нет. Их действия могут быть преступными только в том случае, если официальная наука и государственная власть способны обосновать ошибочность новых решений. Ничего этого не было сделано по отношению к марксизму ни при жизни Маркса и Ленина, ни после них. Никто ни среди преемников, ни среди противников марксизма не смог, да и не желал этого сделать. Все критики марксизма всячески избегали обращения к власти природы. Они понимали, что такое обращение неизбежно подтвердит существование эксплуатации, а также может раскрыть несостоятельность картины эксплуатации и пути ее устранения, разработанных Марксом.

О существовании эксплуатации люди догадывались задолго до появления марксизма. Но никому не удавалось раскрыть хоть какую-то членораздельную картину эксплуатации. Марксу это удалось. Однако появление этой картины не стало предметом серьезного исследования и критики.

Противникам марксизма важно было доказать не только ошибочность версии Маркса, но и показать, что эксплуатация в принципе невозможна. Они решили эту проблему путем создания теории предельной полезности, не имеющей никакой связи с властью природы. Наоборот эта теория всячески подчеркивала отсутствие этой связи.

Преемники марксизма не стали исследовать эту проблему, поскольку предложения Маркса по устранению эксплуатации были главной их теоретической опорой в получении поддержки масс и противостояния антимарксизму, а ошибки Маркса в понимании проблемы стали для них важным средством приобретения неограниченной ничем власти. Они бы и дальше продолжали придерживаться этой концепции, но им захотелось большего. Пока они находились в составе власти, они имели огромные возможности для удовлетворения своих личных потребностей. Однако любая утрата власти приводила их и их родственников к разбитому корыту. Исправление положения можно было добиться только возвратом к частнопредпринимательскому капитализму или в результате освоения субстанциализма. Первое им было известно, второе известно лишь в незначительной мере. К тому же второе требовало определенных интеллектуальных усилий, а первое не нуждалось в интеллекте совсем. Поэтому они выбрали то, что им было понятно и доступно.

Не стала исключением и позиция непротиворечивого общества, что видно из приведенного выше краткого рассмотрения некоторых ее решений.

Ошибки марксизма нельзя было вскрыть, не имея объективную картину власти природы. Их стало возможным открыть и дать путь устранения только в субстанциализме. То есть ошибки марксизма были обусловлены слабостью теоретического мышления всего общества, они не были преднамеренны. Поэтому действия Маркса и Ленина являются правильными, а их обвинения в преступлении необоснованными. Такие обвинения могут выдвигать только воинствующие обыватели, мошенники, исследователи, делающие первые шаги в серьезном теоретическом мышлении, а также люди, сочетающие в себе в той или иной мере ранее названные качества.

Первые, потому что они не в состоянии понять, что ученые в постижении истины могут допускать непреднамеренные ошибки, обусловленные недостатками теоретического мышления. Они не в состоянии понять, что, ожидая получить от ученых блага цивилизации, они несут такую же ответственность, как и ученые, поскольку и они обязаны создавать блага цивилизации, а не только пользоваться плодами цивилизации, созданными учеными, чванливо обвиняя их в случае их неудачи.

Вторые, потому что они стремятся с помощью обвинений ошибочных решений науки, которых они в принципе не понимают, придать особую значимость своим собственным решениям, хотя они содержат те же или еще более серьезные теоретические ошибки.

Третьи, потому что они еще не определились в выборе критериев истины теоретического мышления.

Четвертые, потому что у них нет никакой надежной опоры мышления и они готовы к любому изменению своей позиции.

Во всех случаях эти обвинения несовместимы с заявлениями о поддержке истины. Эти обвинения являются не поддержкой истины, а сознательным противодействием ее достижению.

Маркс, Энгельс и Ленин взялись за решение труднейшей из всех возможных научных и практических задач, задачи научного объяснения с помощью власти природы главных принципов устройства и развития общества, включая принципов эксплуатации и ее устранения, а затем практического воплощения этих принципов в жизни общества, что никто никогда до них этого не делал, хотя многие миллиарды людей, жившие до них, должны были не удовлетворяться обычными житейскими заботами, а породить исследователей в количестве, адекватном численности людей на планете.

Одно это заслуживает того, чтобы их имена навечно заслужили высшую благодарность всего человечества. Если вместо благодарности их обвиняют в преступлениях, то эти обвинения можно рассматривать как вызов цивилизации, как обвинение цивилизации в том, что она посмела с помощью мышления, опирающегося на власть природы, превратить человека из дикаря в цивилизованного человека, устранить пороки общества, угрожающие его благополучию и самой жизни. Эти обвинения можно рассматривать и как вызов самой науке, ведь наука только для того и существует, чтобы превратить дикаря в цивилизованного человека, сделать его жизнеспособным в любых условиях существования.

Эти обвинения недопустимы. Обвинения в преступлении допустимы только к людям, называющим себя учеными, которые от своего имени или от имени высших научных организаций прибегают к сознательному нарушению критериев истины, к сознательному мошенничеству, как это сделано по отношению к субстанциализму. Обвинения в преступлении допустимы также к людям, которые обвиняют в преступлениях исследователей, взявшихся добывать блага цивилизации, но не справившихся в полной мере с решением задачи по независящим от них причинам.

Особо следует сказать несколько слов о возможности реформирования капитализма. Продолжая эту мысль можно также говорить о возможности реформирования социализма, фашизма, религиозного общества.

Все эти идеологии, безусловно, можно реформировать. Капитализм может пойти по пути распределения прибыли между всеми участниками ее производства, но на своих условиях. Социализм может ввести рыночные отношения, как это сделал Ленин при НЭПе. Фашизм может заменить газовые камеры и расстрелы людей на применение других средств уничтожения, как в Кампучии, не требующих больших затрат на производство, или заменить уничтожение людей на пожизненное рабство. Религиозное общество для увеличения числа своих сторонников может пойти по пути объявления вне закона всех остальных религий. Все эти возможные процессы, несомненно, являются реформами общества, но, несомненно, также и то, что эти реформы не могут устранить главного и опасного противоречия, присущего каждой из этих идеологий. В капитализме и социализме – это нарушение права частной собственности человека на полезность своего труда. В фашизме - это нарушение прав человека на жизнь, свободу и независимость независимо от национальной принадлежности человека. В религиозном обществе – это нарушение права человека на свободный выбор религии, как временный компромисс, или отказ от нее, как идеал решения проблемы. Любое из этих обществ, чтобы освободиться от своих опасных противоречий, должно изменить радикально свою главную концепцию в пользу безусловного признания идеологии цивилизации, признающей своей основой власть природы и ничего больше. Если это произойдет, то это будет не реформа, а революция в сознании людей и в самом обществе. Сама по себе эта революция не произойдет. Она должна быть сознательно организована и осуществлена. Чем быстрее это произойдет, тем быстрее общество избавится от противоречий, угрожающих его жизни. Организация и осуществление этого процесса является делом чести науки и всех ученых ее представляющих. А противодействие этому процессу в форме саботажа или открытой борьбы с ним является самым опасным преступлением против науки, общества и людей.

Нельзя согласиться и с утверждением.

“Идея цивилизованного общества - это идея непротиворечивого общества (нет надобности переименовывать название моей концепции, поскольку для меня это абсолютно идентичные понятия); это идея открытого общества в более конкретном и позитивном содержании, с более усовершенствованной концептуальной основой”.

Цивилизованное общество и непротиворечивое общество это совершенно разные общества, которые не могут быть синонимами. В них применяются разные теоретические основания, хотя в применении терминов имеется совпадение.

Цивилизованное общество имеет своим теоретическим основанием власть природы, которой являются обязательные условия существования всех явлений природы. Это основание позволяет обществу выявить и устранить все противоречия, возникшие в результате ранее допущенных ошибок, а также предупредить появление новых противоречий, путем исключения ошибок в принятии новых решений с помощью безусловного соблюдения власти природы. Устранение противоречий в этом обществе не означает, что это общество стало непротиворечивым. В нем могут быть устранены только те противоречия, которые вскрыты, устранены и предупреждены, но не все противоречия вообще, поскольку противоречия порождаются не только объективными причинами, но и субъективными. Поскольку, наконец, на смену устраненным противоречиям приходят новые, порожденные всеобщей связью и изменчивостью явлений природы, которые могут поставить людей перед необходимостью расселиться по всей вселенной и вместо общественного способа сохранения и воспроизводства жизни перейти к индивидуальному способу продолжения жизни, в котором каждый человек будет нести сам всю меру ответственности за сохранение и воспроизводство своей жизни, не имея возможности опереться на какую-либо помощь общества. Поскольку общество просто перестанет существовать за ненадобностью вместе со всеми своими возможными противоречиями, которые нужно устранять для сохранения жизни человека. Которое должно будет исчезнуть как единственно возможный способ устранения противоречия, угрожающего жизни каждого человека, которое невозможно устранить каким-либо другим путем. Ведь не люди существуют для того, чтобы существовало общество, а общество существует как одно из возможных средств сохранения жизни людей, которое может быть отброшено за ненадобностью, если оно в принципе не позволяет сохранить жизнь людей.

Непротиворечивое общество имеет своим основанием власть природы, которой является специальная власть природы, которая не распространяется на все явления природы и не может быть применена за пределами области своего действия для объяснения и решения любых проблем науки и общества. Это основание не позволяет выявить, устранить и предупредить противоречия в обществе и причины их порождающие. Оно служит источником множества ошибок, как только оно начинает применяться не по назначению. Примерами таких ошибок являются все рассмотренные выше ошибки, а также попытка отождествления цивилизованного общества и непротиворечивого общества, имеющих и разные теоретические основания, и принципиально разные результаты их применения в решении проблем науки и общества.

Таким образом, наличие опоры на власть природы в разработке принципов устройства и развития общества, не является достаточным основанием для того, чтобы это общество могло называться цивилизованным. Существенным признаком цивилизованного общества в обязательном порядке должно стать то, чтобы власть природы понималась только как обязательные условия существования явлений природы и как критерии истины их познания и чтобы эти условия неукоснительно соблюдались в решении всех проблем этого общества.

Непротиворечивое общество не стало и не может стать цивилизованным обществом, как не стали им и все ранее предложенные концепции общественного устройства и развития, к которым относятся гражданское общество, капиталистическое и социалистическое общество, которые в основу своего понимания также принимали власть природы. Причина одна, они не справились с решением проблемы построения картины власти природы, а под властью природы понимали то, что ею не является.

Тем более не может претендовать на имя цивилизованного общества – открытое общество, которое никогда не заявляло основой своего построения власть природы. Попытки рассмотрения открытого общества, как некоего прототипа непротиворечивого общества, совершенно неуместны, если до появления концепции открытого общества уже были сформулированы концепции обществ, в которых власть природы признавалась в качестве главной основы. Они могут быть лишь дополнительным аргументом того, что концепция непротиворечивого общества не справилась с выбором своих объективных оснований и необоснованно претендует на имя цивилизованного общества.

Еще одним таким аргументом является отношение к пониманию науки, представленное ниже.

“Вы утверждаете, что «в действительности мир спасет не наука, а признание и освоение власти природы». А кто по Вашему способен выполнить миссию освоения власти природы? Я склонен полагать, что утвердить власть природы или, иначе говоря, смоделировать цивилизованное общество по законам природы, которое станет во всех отношениях «здоровым», могут только общественные науки, сознание представителей которых не будут зашлакованным предрассудками предшествующего опыта осмысления. То есть те науки, которые можно будет назвать объективными; которым будет чуждо угодничество кому-либо (власти, народу, классу, нации или личности); которые на основе природной рациональности предложат всем разумную модель общества, создав тем самым единую основу взаимопонимания. Так с чем же Вы не согласны? Вы считаете, что эту миссию может выполнить не наука?”

Власть природы является основанием мира и критерием истины его познания. Поэтому родилась мысль, что мир спасет не наука, а признание и освоение власти природы. Наука, которая за всю историю своего существования не удостоила власть природы практически никаким вниманием, а когда власть природы все же родилась, отвергла ее и все, что с ее помощью было сделано, не может решить проблему сохранения мира. Эта наука подобна философии, которая объявляет себя теоретическим основанием науки и общества, своим предметом называет мудрость, а власть природы объявляет вне закона. Наука, даже называющая себя объективной, но не признающая власть природы своим единственным предметом и критерием своей объективности не может не только спасти мир, но и решить какую-нибудь полезную задачу. Слово наука может применяться в качестве основания решения проблем общества только в случае признания власти природы своим предметом, а значит и признания основанной на ней формулы спасения мира. Это должно быть понятно, как и то, что не всякое понимание власти природы может быть предметом науки, основой ее объективности и основой решения проблем науки и общества. То есть формула спасения мира с помощью власти природы обоснована, так как термин наука не несет в себе критерия своей объективности, даже если термин объективность дополнительно присоединяется к понятию науки. Само понятие объективности не может быть сформулировано без обращения к власти природы, к критериям истины, которые в ней содержатся в виде ее теоретических средств.

Нельзя доверять ни ученым, ни их теориям, которые отрицают власть природы, либо принимают в качестве власти природы не обязательные условия существования явлений, а нечто иное. Нельзя доверять и политикам, которые разделяют позицию этих ученых. Все они, в своем большинстве, являются мошенниками, и лишь ничтожная их часть является жертвами невежества. Если эти мошенники не будут изгнаны с ключевых позиций общества, новые катастрофы неизбежны. Они не могут спасти мир, они могут его только разрушить.

Если не делать акцент на власти природы и ее содержании, то под наукой можно понимать все, что угодно, что и делается на практике, особенно в области общественных наук. Поэтому бесполезно надеяться, что общественная наука или вся наука в целом, которые не опираются на обязательные условия существования явлений и не признают их своей основой, спасут мир. Нельзя найти истину, отрицая обязательные условия существования явлений – обязательные критерии истины или применяя вместо них ложные критерии истины. Мир может спасти только опора на субстанциализм. Кому удастстся соблюсти это обязательное условие в практическом решении проблем общества, тот и спасет мир. Совсем не обязательно, что этими людьми станут представители общественных наук.

Сегодня все происходит наоборот. Во главе процесса оказались не представители общественных наук и даже не представители какой-либо официальной науки, а автор субстанциализма, единственный из людей, живших после Гераклита, взявший на себя труд исследовать и решить проблему власти природы и применения ее во благо человеку. Удастся ему привлечь внимание общества к теоретическим средствам субстанциализма и побудить его к их применению, тогда можно рассчитывать на благополучный исход процесса.

Представители общественных наук стали главными противниками субстанциализма. Они, во главе с философами, предали теоретические основания науки и саботируют их применение. Причем не на основе каких-то объективных соображений, а только с целью скрыть свою научную несостоятельность, научное предательство, мошенничество и трусость, которые они совершили и продолжают совершать в своей научной деятельности. Именно они главные виновники того, что научная перестройка общества, начатая под знаменами марксизма, провалилась, а Россию, начавшую первой эту перестройку, постигла катастрофа и эта катастрофа продолжается до сих пор, угрожая существованию всего человечества. Ибо сознательный отказ от опоры на власть природы и ее саботаж, саботаж открытых с ее помощью научных ошибок и путей их устранения в решении вопросов общественного устройства и развития неизбежно ведут к углублению социального противоречия, создают реальную угрозу нового силового разрешения этого противоречия, а значит и угрозу самоуничтожения борющихся сторон, а заодно и всего человечества.

Надеяться на изменение отношения общественной науки, да и всей науки к субстанциализму пока не приходится. Она слишком погрязла в грехах приспособления к господствующему сознанию, каким бы порочным оно ни было. Ей чуждо стремление защитить истину. Ее, за редким исключением, не интересует истина. Она утратила способность к самостоятельному объективному мышлению. Она не способна ставить перед политиками и государственной властью задачи по признанию и освоению новых истин, хотя в этом и состоит ее главное, после познания истины, назначение. Она ждет от государственной власти решений своих проблем, вместо того, чтобы самой решить все проблемы общества и предложить государственной власти применить полученные решения на практике в кратчайшие сроки, а также добиться их безусловного применения. Она не способна аргументировать свои решения с помощью критериев истины, поскольку она их объявила вне закона.

Побудить ее к признанию субстанциализма могут только практические нужды общества и его требования к освоению субстанциализма. Но и при этих условиях она начнет осваивать и развивать субстанциализм только после того, как будет проведена радикальная реформа в деятельности науки, которая сделает невозможным ни явный, ни скрытый саботаж власти природы, а тем более какую-либо борьбу против нее.

КРИТИКА ОПЫТА ПРОШЛОГО И РАЗРАБОТКА НОВЫХ РЕШЕНИЙ

Как известно, все решения нашего времени так или иначе подготовлены опытом прошлого, опираются на него и своим рождением в значительной мере обязаны ему. Не являются исключением субстанциализм и концепция непротиворечивого общества. Они также вытекают из опыта прошлого. Более того, они имеют общий главный источник. Этим источником являются работы К. Маркса. Все положительное, что есть в субстанциализме и в концепции непротиворечивого общества имеет истоки в его работах. К сожалению, вы этого не замечаете или не хотите замечать.

К сожалению, сложилось и различное отношение к Марксу со стороны субстанциализма и вашей концепции. Субстанциализм признает марксизм своим главным источником, вы об этом умалчиваете. Субстанциализм рассматривает Маркса как величайшего ученого, к которому с благодарностью может относиться каждый человек, решивший заняться научными исследованиями. Вы считаете Маркса преступником, а его метод совершенно антинаучным, логически примитивным.

Противоположное отношение к Марксу, а затем и к Ленину легко понять. Я начал изучение Маркса, имея уже достаточно четкие представления о власти природы. Вы проявили интерес к власти природы после изучения Маркса. Причем ваши представления о власти природы пока весьма далеки от того лучшего, что было известно до Маркса, и от того лучшего, что понимал под властью природы сам Маркс. А без опоры на власть природы марксизм невозможно понять, невозможно увидеть его ошибки и причины их происхождения, дать решения по их устранению. Поэтому ошибочность марксизма до субстанциализма никто не смог теоретически обосновать. А все известные попытки опровержения марксизма всегда проводились без опоры на всеобщие критерии истины. Не стали исключением и ваши заявления об ошибках Маркса. Некоторые из них вы почувствовали, но теоретически не обосновали и не могли обосновать, поскольку у вас нет критериев истины, которые представлены в теоретических средствах власти природы. У вас нет даже тех критериев истины, которыми пользовался Маркс: понятие субстанции, недопустимость отказа от понятия субстанции, субординация знаний по уровню общности, недопустимость отрицания знания более высокого уровня субординации знанием низшего уровня субординации, всеобщая связь и изменчивость явлений и др.

Если бы вы с самого начала обратили внимание на теоретические критерии марксизма и попытались бы в них разобраться лучше, чем это сделал сам Маркс, как это сделано в субстанциализме, конечный результат изучения марксизма у вас был бы совсем другим. Он должен был бы стать таким же или очень близким к тому, что получено в субстанциализме. Причем как по содержанию теоретических средств, так и по пониманию высочайшей роли и заслуги Маркса в истории человечества в поисках теоретических средств власти природы и решения с ее помощью проблем устройства и развития общества.

Ясно, что и у самого Маркса конечный результат всех его исследований был бы близок к субстанциализму, а возможно и лучше его, поскольку Маркс обладал огромным запасом знаний, если бы он сначала разобрался с картиной власти природы, разработал бы ее теоретические средства, а затем взялся за решение с ее помощью проблем общества. В этом была главная ошибка Маркса. Ее должен был увидеть и устранить каждый человек, который брался исследовать марксизм, его критиковать, развивать, устранять ошибки в частных решениях, применять его в практическом строительстве общества.

Подводя итог в рассмотрении вашей позиции, можно сказать, что она отражает в одном человеке борьбу нескольких лиц.

Нефедова – ученого, который благодаря природной интуиции смог увидеть в марксизме ряд важных сторон, требующих дальнейшего исследования и развития.

Нефедова – обывателя, причем воинствующего обывателя, который легко скатывается до обвинений ученых вопреки их вкладу в развитие науки.

Нефедова – мошенника, который обвиняет своих научных оппонентов, чтобы придать значимость собственной концепции, хотя сам при этом допускает более позорные ошибки, чем его оппоненты.

Нефедова – начинающего исследователя, который только что обратился к власти природы с целью применения ее как научного основания решения своих проблем, но еще не в состоянии разобраться в том, что и почему является властью природы и как ее применять к решению свои задач?

Каким будет конечный итог этой борьбы, покажет время.

Хотелось бы, чтобы победу одержал Нефедов – ученый. Победа эта вполне возможна, если без колебаний и сознательно встать на позицию субстанциализма.

Знание власти природы позволяет легко разработать картину любой специальной власти природы или картину любого явления природы. К сожалению, знание картины специальной власти природы не открывает также легко картину самой власти природы. Но коль скоро это произошло, необходимо начинать ее освоение. Не каждый ученый отважится на такой поступок. Легче всего это сделать тем, кто имеет определенные положительные наработки, которые после освоения власти природы не исчезнут, а наоборот избавятся от искусственных заблуждений и станут полезными для науки и практического применения. Труднее всего тем ученым, которые всю жизнь потратили на разработку решений, которые в рамках власти природы будут полностью отброшены, как ошибочные. Такое признание равносильно катастрофе в личной научной жизни, особенно если его нужно сделать на склоне лет, подводя итог научной деятельности. Но даже в этой крайней позиции, признание своего поражения, вместо продолжения борьбы за сохранение значимости своих работ, можно считать тоже победой и немалой победой – победой над собой, над своими ошибками.

Положение Нефедова не содержит крайностей. Поэтому победа Нефедова – ученого вполне возможна. Остается пожелать ему удачи, а в случае победы принести публичные извинения Марксу и Ленину.

Извинения необходимы не для того, чтобы начать снова возрождать в жизни мировоззрение и идеологию марксизма, как это пытается делать, например, КПРФ. Возрождение недопустимо, поскольку марксизм ошибочен по всем главным своим решениям, за исключением мысли о необходимости решения всех проблем общества с помощью власти природы. Мысли, которая впервые была высказана Гераклитом, а в марксизме получила наиболее мощное исследование. Марксизм должен быть полностью заменен субстанциализмом. Альтернативы не существует.

Извинения необходимы только с целью, дать должное заслугам Маркса и Ленина в попытках решить проблему власти природы и применения ее к решению проблем науки и общества. Они не справились с решением этих проблем, но оставили обширный материал, внимательное изучение и уяснение которого, позволило родиться субстанциализму. Только начинающие исследователи, а также ленивые, убогие и мошенники не могли увидеть благодатное поле деятельности в теоретическом наследии, оставленном Марксом, Энгельсом, Лениным.

Извинения необходимы также для того, чтобы гневные обвинения в преступлениях снять с тех, кто их совершенно не заслуживает, и направить против тех, кто их достоин в полной мере и даже больше. Этих обвинений, несомненно, заслуживают преемники и противники Маркса и Ленина, которые сознательно отвергли необходимость разработки власти природы и решения с ее помощью всех проблем общества.

В первых рядах, кому должны быть адресованы эти обвинения, находятся РАН, университеты, высшие учебные заведения. Они никогда не уделяли внимания исследованиям и разработке власти природы, вопросам ее применения к решению проблем науки и общества. Никогда в программы образования не включались предметы: власть природы, идеология познания, идеология цивилизации. Хотя эти предметы они обязаны были исследовать и включать в программы образования, чтобы выполнить научное завещание своих учителей и вооружить науку и общество объективными критериями истины. В первые ряды могут быть включены, конечно, и представители научного антимарксизма. Они, как и марксисты, всячески избегали исследования и решения этих проблем.

Во вторых рядах, кому могут быть отнесены эти обвинения, являются представители государственной власти. Они наделены огромными полномочиями в организации решения тех или иных проблем науки и общества. Если они не уделяют никакого внимания организации решения главных проблем науки и общества, то несут достаточно высокую ответственность за свое бездействие. Они не могут оправдаться тем, что наука не предложила им программу необходимых работ. Если наука не предлагает эту программу, то ее должна была предложить сама государственная власть. Если ни наука, ни государственная власть этого не делают, то это может быть только результатом криминального отношения их к своим главным обязанностям перед обществом. Ответственность государственной власти находится ниже по сравнению с наукой, поскольку у науки главной задачей всегда было и останется – познание и применение власти природы к решению конкретных проблем общества. Однако эта ответственность выходит на одну ступень с наукой сразу после того, как субстанциализм родился, стал известен государственной власти, но остался без ее внимания, не был востребован для практического применения в решении проблем общества.

Исходя из этого понимания уровней ответственности, можно уточнить ваше новое обвинение, выдвинутое на сайте www.kreml.org против министра правительства: «Герман Греф – бацилла разрушения страны». Он является не бациллой, а только носителем бацилл. Бациллой является РАН, Университеты, Вузы, которые никогда не преподавали и не преподают до сих пор, субстанциализм, то есть власть природы, идеологию познания, идеологию цивилизации, хотя имеют для этого полную возможность, как минимум, с 1998 года, когда им была предложена программа освоения субстанциализма. Греф является выпускником высшего учебного заведения, поэтому он может знать только то, чему в этих заведениях учат. Чтобы знать больше, он должен стать ученым, что для министра желательно, но совсем не обязательно. Если в Вузах игнорируют субстанциализм, то тем самым во всех выпускников закладывают бациллу игнорирования субстанциализма, игнорирования критериев истины, установленных властью природы, а значит и бациллу разрушения страны. Носителями бацилл оказывается не только Греф, а все выпускники Вузов, которые самостоятельно не смогли избавиться от пороков образования путем самообразования. По отношению к государственной власти можно сказать, что бациллой разрушения страны заражены все ее представители, а не только Греф. Проблемы, в решении которых нужны непосредственные знания субстанциализма, а предшествующий опыт оказывается не только бесполезным, но и опасным для принимаемого решения, бациллы проявляют себя в полной мере. В решении проблем экономики действие этих бацилл проявляется: у Грефа в желании продолжить приватизацию, хотя, согласно власти природы, этого не требуется делать; у Президента В.Путина действие этих бацилл проявляется в желании решить проблему бедности путем удвоения ВВП за 10 лет, хотя любое увеличение ВВП не означает ликвидацию бедности, а для ее действительной ликвидации, согласно власти природы, нужно всего лишь соблюсти во всех экономических отношениях общества новый закон стоимости. При этом устранение бедности произойдет практически немедленно, а не через 10 лет, как совершенно необоснованно планируется. Другим примером, также в области экономики, является ваша позиция по сохранению монополии путем деления прибыли между участниками ее производства по согласованию с предпринимателями. Как уже говорилось выше это решение не обосновано. Однако это ошибочное решение возникло уже не потому, что вы тоже являетесь носителем бацилл, а потому, что вы сами являетесь генератором бацилл, поскольку являетесь профессиональным ученым, которому, в отличие от представителей государственной власти, в высшей мере недопустимо игнорировать субстанциализм. Вы не имеете права отождествлять власть природы с любыми объективными законами природы, и вместо соблюдения требований власти природы в решении задач предлагать в качестве главного метод согласования.

Из сказанного ясно, что для устранения бацилл разрушения страны нужны не столько обвинения тех или иных людей, сколько исправление пороков обучения в высшей школе, направленное на сознательное освоение теоретических средств субстанциализма, а затем на раскрытие с их помощью тех или иных конкретных ошибок в решении проблем науки и общества. Если продолжить применение термина «бацилла», нужно заменить в сознании людей разрушительные бациллы антицивилизации - бациллы приватизации, капитализма, социализма, религии, экстремиза, мошенничества, невежества, дикости и т.д. на бациллы цивилизации - знания, основанного на соблюдении требований власти природы.

Бациллы антицивилизации – это решения проблем общества, нарушающие требования власти природы.

Бациллы цивилизации – это решения проблем общества, соответствующие требованиям власти природы.

Разрушая бациллы антицивилизации, бациллы цивилизации становятся созидательными бациллами. Они оказываются единственно возможным лекарством от них, не имеющим альтернативы.

Обвинения нужно направлять только против тех, кто сознательно не хочет избавляться от пороков образования, преследуя свои корыстные цели. Кто необоснованно отказывается от субстанциализма и в силу своего научного или государственного положения причиняет вред обществу. Сегодня эти обвинения без колебаний можно адресовать всей науке, поскольку она объявила власть природы вне закона и саботирует признание и применение полученных с ее помощью решений проблем общества. Государственная власть тоже вплотную подошла к грани, когда и ей может быть выдвинуто, как и науке, полное обвинение в криминальном отношении к субстанциализму. С момента рождения сайта Субстанциализм и даже раньше ей стали известны все теоретические средства субстанциализма, однако она не высказала к ним никакого отношения и не стала применять на практике. Дальнейшая отсрочка в рассмотрении этого вопроса совершенно недопустима, поскольку субстанциализм – это ключ решения всех проблем, нить Ариадны, которая может вывести из любого кризиса и тупика. Если этот процесс в ближайшее время не изменится в сторону безусловного признания власти природы, государственная власть встанет на одну ступень ответственности вместе с наукой. Она перестанет быть носителем бацилл разрушения, она станет, как и наука, генератором их производства.

Вы узнали о существовании субстанциализма в момент своей работы над книгой Цивилизация и её враги. Новое понимание власти природы, изложенное в субстанциализме, должно было вас заинтересовать, чтобы проанализировать собственную позицию в этом вопросе и исключить возможные ошибки в понимании власти природы и применении её в работе над книгой. Вы не сделали этого анализа, сославшись на нежелание отвлекаться на другие проекты.

В итоге вы повторили и усугубили ошибку К.Маркса. Он не уделил достаточного внимания вопросу о власти природы, которую взялся применять для исследования общества. Основные усилия он сосредоточил на исследовании общества, оставив без внимания вопрос об объективности, применяемой им власти природы и её теоретических средств. Марксу некому было подсказать о принципиальной необходимости и первоочередности такого исследования, чтобы исключить ошибки в понимании общества. Тем более Марксу никто не мог предложить готовое исследование этого вопроса. В результате отказа от такого исследования, Маркс создал ошибочную теорию общества. В вашем исследовании ситуация сложилась благоприятно, у вас был субстанциализм. Увы, вы им не воспользовались. Это позволяет считать, что результаты работы над вашей книгой окажутся отрицательными. Рассмотренные выше отдельные ваши решения дают убедительные подтверждения тому, что вы идете по ложному пути.

В случае победы Нефедова – ученого лучшим вариантом продолжения дальнейших исследований, несомненно, может быть только участие в работе Международной Академии Субстанциализма. Ее теоретические основания не позволяют никому снова сбиться с пути. Они обязывают каждого считать власть природы единственной научной опорой, не имеющей альтернативы. Пока официальная наука далека от теоретических средств субстанциализма, МАС является единственной организацией, где каждый ученый может получить теоретическую опору в своих исследованиях и квалифицированную экспертную оценку имеющихся решений.

Академия позволяет также сконцентрировать усилия всех не только на дальнейшем развитии средств субстанциализма, но и на эффективной организации их практического применения в строительстве общества, что в настоящее время имеет столь же высокое значение, как и разработка самих теоретических средств.

Власть природы не может бесконечно взывать к разуму официальной науки и государственной власти о необходимости немедленного признания субстанциализма и начале его практического применения. Она должна организовать свое успешное вхождение в жизнь общества. Сделать это можно в кратчайшие сроки, обращаясь к сознанию всего населения, раскрывая огромные возможности субстанциализма в деле успешного решения всех проблем общества и каждого человека.

Сообщества экспертов, действующие на разных сайтах в интернете, как, например на сайте www.kreml.org, могли бы принести огромную пользу своей стране, если бы они вместо пустой риторики занялись разработкой рабочих проектов внедрения идеологии цивилизации и приложили максимум усилий для их общественного признания и практического освоения. Все эксперты, которые считают своей главной задачей не риторику и желание покрасоваться в составе пишущей элиты общества, а решение конкретных задач науки и общества и их практическое применение во благо людям, безусловно, должны войти в состав членов МАС. С рождением субстанциализма кончилось время, когда можно было бесконечно писать по любому поводу, выдвигая любые произвольные решения. Пришло время целенаправленных решений и безусловного соблюдения в них критериев истины, представленных властью природы. Например, если встала задача ликвидации бедности, то для ее решения нет необходимости прибегать к методу проб и ошибок, бесконечным дискуссиям или популистским решениям. Субстанциализм давно раскрыл и причины бедности, и единственно возможный путь ее быстрого эффективного устранения. Эксперты должны сосредоточить все свои усилия на том, чтобы истина этого решения стала известна всему обществу, была им востребована и чтобы никто не посмел встать на пути этой истины. Точно также и по любой другой актуальной задаче общества. Людям не нужно ждать ни 10, ни 20, ни больше лет, чтобы начать жить в мире, процветании и счастье. Все это они могут получить немедленно, если востребуют признания и освоения идеологии цивилизации, если поставят официальную науку и государственную власть перед жестким выбором: либо немедленное признание власти природы, идеологии познания и идеологии цивилизации, либо немедленная отставка со своих должностей с приходом в науку и государственную власть новых людей, признающих во власти природы единственное основание целесообразной деятельности человечества. Лучше всего эксперты могут сделать это в Академии МАС. Уже одно вступление их в члены Академии накладывает на них жесткие требования во всех решениях, которые они будут принимать. Они должны соблюдать требования власти природы и ее критерии истины. Отступление от этих требований и пустословие для них недопустимы. Каждое слово, сказанное ими, должно вести к победе истины, к победе идеологии цивилизации, к победе тех решений, которые они принимают, соблюдая власть природы.

Опираясь на субстанциализм эксперты получают неисчерпаемую возможность сквозь призму власти природы рассмотреть любое решение государственной власти и однозначно отнести его к истине или к ошибке, к сознательному или случайному их происхождению, к наличию или отсутствию в них каких-либо корыстных целей. Обнаружив ошибку, эксперты вправе и обязаны потребовать ее исправления. Отказать им в их требовании не имеет права никто. Отказ будет означать, что авторы ошибок не признают власть природы. Авторы ошибок могут защитить свою позицию, возразить экспертам, доказав, что они сами нарушили власть природы. Никакой другой способ в отношениях экспертов и авторов решений недопустим. Он означал бы, что можно нарушать требования власти природы, требования таблицы умножений и других истин, не опасаясь немедленных отрицательных последствий в жизни людей. Он означал бы, что люди имеют возможность творить все, что им заблагорассудится, хотя все прекрасно понимают, что такой возможности ни у кого нет.

Опираясь на субстанциализм, который они конечно должны досконально изучить и освоить, экспертам не нужно высасывать из пальца темы своих экспертиз. Им нужно просто профессионально и добросовестно, не отступая от критериев истины власти природы, рассматривать все то, что государственная власть предложила в прошлом или предлагает в настоящем для всеобщего и обязательного применения. Поле деятельности здесь огромное. Они должны выяснить и устранить ошибки в решениях государственной власти всех уровней, как по текущим задачам, так и по задачам будущего. Это главные задачи экспертов. Всякие другие цели и способы их достижения – это цели философского словоблудия и шелкоперства, которые должны осуждаться и даже пресекаться всем сообществом экспертов, поскольку они являются не невинными упражнениями ума, а опасными действиями, отвлекающими от решения насущных проблем. Примером такого словоблудия является деятельность эксперта С.Шилова, закончившего философский факультет МГУ, извергающего на сайте www.kreml.org потоки работ по любому поводу, отличающиеся полным отсутствием связи с властью природы. Интересно отметить, что одному из экспертов этого же сайта, к сожалению, не пожелавшему себя назвать открыто и выступившим под псевдонимом «М-да», это удалось увидеть и он дал совершенно справедливую оценку такому творчеству, которая одновременно может служить, по моему мнению, и точной оценкой эффективности философской науки: «Более расторможенного бреда давненько читать не приходилось».

В целях повышения эффективности деятельности экспертов сайта www.kreml.org я направил администрации сайта предложения по сотрудничеству, в которых предлагалось упростить систему регистрации новых участников экспертного сообщества и ввести в состав центров сообщества академию МАС. Предложения остались без ответа. Видимо администрации сайта важна не эффективность работы экспертов, а демонстрация бурной, ничем не ограниченной активности экспертов, пусть даже и «с расторможенным бредом». Критерии истины и выход с их помощью России из тяжелого и опасного кризиса для нее не являются обязательными.Она не пожелала ввести в центр внимания субстанциализм со всеми его решениями актуальных проблем науки и общества, позволящими России и любой стране мира успешно и в кратчайшие сроки справиться с решеними любых своих проблем.

В экспертных сообществах, несомненно, есть ряд экспертов, которые главной целью своей деятельности считают – принести благо людям, причем не на основе философских спекуляций и словоблудия, а на основе жестких алгоритмов решения любых задач, подчиняющихся критериям истины, критериям власти природы. Одним из таких экспертов, несомненно, является Нефедов – ученый.

Академия МАС остается открытой для Нефедова - ученого, как и для всех, кто признает власть природы, идеологию познания и идеологию цивилизации ключевыми основаниями жизни людей, науки и общества. Кто готов эти основания применять в практической жизни общества и науки во благо людям, не считаясь ни с какими трудностями.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Письмо от А.Нефедова от 25.04.2004

Здравствуйте, Глеб Павлович!

Спасибо за письмо и приглашение к сотрудничеству. Я не мог сразу ответить,

поскольку был  в отъезде. Знакомство с некоторыми   материалами,

размещёнными на  Вашем сайте,  убедили меня  в том,  что наши суждения  в

существенной мере  созвучны.  Есть, правда, и расхождения во взглядах, в

чём Вы можете убедиться, заглянув на www.kreml.org/users/nefedov.  В

настоящее время я усиленно работаю над книгой, поэтому, честно сказать, не

хотелось бы отвлекаться на другие проекты.  К тому же не имею

представления,  каким образом  я могу, как Вы сказали,  «внести

существенный вклад в дальнейшее развитие и освоение всех имеющихся

решений».

  Желаю Вам творческих успехов.

С уважением,

Александр Нефёдов

Письмо от А.Нефедова от 05.05.2004

Здравствуйте, Глеб Павлович!

Должен Вам сразу сказать, что я не считаю общество частью природы.

Общество, по моему пониманию, - организационное строение из природных

элементов, которое является продуктом человеческой деятельности. Общество,

сляпанное по усмотрению людей, далёких от совершенного понимания, не может

быть тем образованием, которому всецело присущи объективные законы

развития. В течение более двух тысячелетий многие мыслители принимали за

должное то, что стремления одних членов общества идут вразрез со

стремлениями других, что общественная жизнь полна противоречий, что история

показывает борьбу между классами и народами, смену периодов революции и

реакции, мира и войн. В природе творился бы невообразимый бедлам, если бы

одни тяжести падали вниз, а другие - вверх. Именно такой бедлам и творится

в придуманном социальном мире. Такой социальный мир Гегель преподнёс

людям как разумный (всё действительное разумно, а всё разумное

действительно). Гегель напялил человечеству очки всевдоразумности мира,

смешав в него природное и социальное. Апогеем «научной» глупости стал

марксизм-ленинизм. Огромная плеяда учёных не лечила хромое человечество, а

изобретала всеразличные костыли (социальные, правовые, духовные и т.д.).

Основываясь на этом, я считаю, чтобы создать гармонично развивающее (или

цивилизованное) общество, нужно понять ту логику, посредством которой

создан природный мир. Понять её рациональность для того, чтобы

оперировать этим знанием в деле построения разумного общества. Ведь это

тоже самое, что утверждать власть природы. Меня не надо убеждать, чтобы я

осознал власть природы, поскольку я и так пытаюсь своей теоретической

деятельностью утверждать её в конкретном жизнеустройстве общества.

Основываясь на понимании этого, я считаю, что основной вопрос философии -

вопрос о приложимости законов объективного мира к жизнеустройству

общества. Поэтому я, основываясь на законе тяготения, пытаюсь

спроектировать для общества и обосновать всеобщий социальный закон - закон

однонаправленности интересов людей. И потому считаю необходимым, помимо

прочего, введение для всего общества качественной системы оплаты

(кстати, по-моему, экономические отношения в обществе являются формой

системы оплаты труда), поскольку она эволюционно (без социальных

революций и братоубийственных гражданских воин) разрешит противоречия,

субъективно (!) присущие капитализму. В природном мире нет никаких

противоречий, они есть только в социальном мире как свидетельство его

нерационального устройства. Ошибочность «учения» Маркса в том, что он

предложил силовой или, другими словами, кровавый и неэффективный вариант

разрешения наличных и надуманных противоречий. Его метод совершенно

антинаучный, логически примитивный. Закон классовой борьбы - чушь,

придуманная Марксом. Классовая борьба является признаком ошибочности

социального мира. Капитализм, вопреки Марксу, можно реформировать. Идея

цивилизованного общества - это идея непротиворечивого общества (нет

надобности переименовывать название моей концепции, поскольку для меня это

абсолютно идентичные понятия); это идея открытого общества в более

конкретном и позитивном содержании, с более усовершенствованной

концептуальной основой.

Вы утверждаете, что «в действительности мир спасет не наука, а

признание и освоение власти природы». А кто по Вашему способен выполнить

миссию освоения власти природы? Я склонен полагать, что утвердить власть

природы или, иначе говоря, смоделировать цивилизованное общество по законом

природы, которое станет во всех отношениях «здоровым», могут только

общественные науки, сознание представителей которых не будут зашлакованным

предрассудками предшествующего опыта осмысления. То есть те науки,

которые можно будет назвать объективными; которым будет чуждо угодничество

кому-либо (власти, народу, классу, нации или личности); которые на основе

природной рациональности предложат всем разумную модель общества, создав

тем самым единую основу взаимопонимания. Так с чем же Вы не согласны? Вы

считаете, что эту миссию может выполнить не наука?

Мне, честно сказать, странно слышать от Вас о том, что «все

призовые места уже заняты...». Меня это совершенно не волнует. Я делаю

то, что считаю правильным. Я служу своей идее не ради карьеры. Есть,

правда, определённые надежды на то, что мне представится возможность

вместе с единомышленниками на практике созидать то общество, каким нам

видится его цивилизованный вариант. Это не исключено, поскольку

казахстанские учёные (весьма влиятельные) уже разработали Программу

развития Казахстана на основе моей концепции. Есть поддержка некоторых

представителей правящей элиты. Она находится в резерве Правительства РК.

И, как мне сказали учёные, может в любой момент стать востребованной, а я

задействован для её практической реализации. В России учёные гораздо

труднее пробиваемы.

В заключении отмечу, что у нас, хотя мы идём с Вами в одном

направлении, очень серьёзные расхождения. Ваша проблема, извольте

заметить, в том, что Вы, как и Маркс, считаете общество частью природы.

Почему бы Вам не стать участником Политической экспертной сети Kreml.org?

Порою в ней участвуют думающие люди, которые искренне, без прикрас

изложат свои суждения относительно Ваших.

Желаю Вам больших творческих успехов.

С уважением, Нефёдов А.

ЛИТЕРАТУРА

1. А.М.Нефедов. Концепция непротиворечивого общества (Введение)

2. А.М.Нефедов. Решение древнего вопроса собственности

3. А.М.Нефедов. 1. Совершенная рыночная экономика

4. А.М.Нефедов. Язва партийности в философии и идеологии

5. А.М.Нефедов. «ТРЕТИЙ ПУТЬ» РАЗВИТИЯ - НЕ МИФ

6. А.М.Нефедов. Герман Греф - БАЦИЛЛА РАЗРУШЕНИЯ СТРАНЫ

7. А.М.Нефедов. Материализм и идеализм - крайности нищей философии